Статья отпечатана
в каталоге к выставке «Внутренний свет», 2002 г.
Naturhistorisches Museum Wien
ISBN 3-900275-89-0
Внутренний свет
О слепом, визуально думающем Сергее Поползине
Насколько же лучше он пишет по сравнению с многими зрячими художниками, удивляются интересующиеся искусством перед очень впечатляющими картинами трагически ослепшего Сергея Поползина.
Быть может, что внутренний мерцающий свет того времени, когда он будучи зрячим писал, является более сильным творческим импульсом чем каждодневные взгляды на мир вокруг себя, которые были раньше?
Быть может, что глубокое потрясение от ослепления после его попытки самоубийства довело его до полного формирования как художника? Конечно слишком большая цена...
Действительно он только после этого стал продавать свои картины. Но они должны были быть хорошими и до этого. Более детально проработанными, совсем не так, как сейчас. Он их тогда не продавал, не отдашь же своих детей за деньги, это казалось ему грязным: «Они у меня валялись везде.... Друзьям показывал, хорошим знакомым, студентам, художникам, а потом, когда попал в больницу, друзья волосы друг у друга выдирали и говорили: "Это моё! Это твоё! А я вот тебе столько дам, но ты мне её отдай!" Кошмар. Сжёг я их все...!»
Один холст остался - символично, что на нём череп.
«Первая выставка была, вообще первая в жизни, это уже у слепого. Начал я работать от того, что ребята деньги собирали, от того, что меня кормили, от того, что меня куда-то отправляли, одевали, но вот придумал: накрашу картинок, продам, раздам долги и потом ..., ещё раз, в последний раз, идти на тот свет.»
Но признание остановило, заставило его жить.
«Ёлки-палки, этого быть не может, оказывается, это кому-то надо! Я-то сам не знаю, получается или нет, я же не вижу этого ничего, а все говорили, что на много лучше чем раньше!
Выставка, она как стриптиз души. Сам себя наедине с собой, наедине с холстом выплёскиваешь. Если один из миллиона, один человек увидел и просто молча подошёл, я чувствую, что он меня как человека в этой картине понял. Мне больше ничего и не надо.»
Теперь он не сдаётся.
Тюбики с краской метит насечками на колпачках; несколько длинных, тонких игл, которые он втыкает в нужные точки холста, помогают ориентироваться на плоскости. Яркими, сочными красками он передаёт зрительные впечатления из своей другой жизни.
Как же это возможно, задаются вопросом психологи, что он, не видя, при этом играет на холсте оптическими иллюзиями, помещает блик на стакане настолько точно, как будто он, стакан, находился перед ним в комнате. Конечно он находился в комнате - 10 лет тому назад.
Голографическое сознание?
Звучит бездушно, но к удивлённому уважению примешивается естественно-научное любопытство: Сколько времени может продолжаться свечение мира красок в душе? Будут ли бледнеть краски, будут ли затухать картины воспоминания? Будет ли он знать ещё через 10 лет, что такое красный или синий?
Почему может он, слепой, своими картинами так много передать зрячим? Необычную реальность своего внутреннего мира. «Через эту вязкую черноту, через эту вязкую темноту ты видишь свет, изнутри чего-то.» Изнутри себя.
Разве Гёте уже не сказал, что «мы видим не то, что видим, а видим то, что знаем.» И Эдуард Мунх, великий экспрессионист, сказал: «Я пишу не то, что вижу, а то, что видел.»
Почему мы хотели показать эти картины слепого в галерее нашего музея? Потому что неординарный случай Сергея Поползина, человека, который всегда доходит до черты, даже преодолевает её - между жизнью и смертью, между сплошной темнотой и магическим светом в конце туннеля - нам помогает больше узнать о сущности искусства, об огне красок как ярком послании из вечной темноты.
Бернд Лётч
профессор, доктор наук
Генеральный директор музея
Вернуться